Правительство Мурманской области после утверждения губернатора Юрия Евдокимова в феврале этого года на новый срок сформировано и работает. Особых изменений оно не претерпело. В сущности в нем появились несколько новых людей и расформировался один департамент – информационного обеспечения и взаимодействия с административными органами Мурманской области, который выполнял достаточно серьезные функции. О том, насколько такое решение оправдано рассказывает гость редакции Сергей Субботин, заместитель губернатора Мурманской области.

В.: Сергей Алексеевич! Сформирован новый состав правительства области. Ваш статус изменился?

С. А.: Да, действительно, новый состав правительства сформирован, он работает. Мой статус не изменился - как был заместителем губернатора, так и остался. Только убрана приставка – руководитель департамента.

В.: В новой структуре регионального правительства департамент информационного обеспечения и взаимодействия с административными органами Мурманской области упразднен. Насколько это оправдано, и что за этим может стоять?

С.А.: Расформирование департамента произошло и по логическим соображениям, и для приведения структуры региональной власти в соответствие с федеральной. Когда департамент создавался, в его состав вошли специфические подразделения, которые я называю не отраслевыми (в отличие, например, от департамента финансов, комитетов сельского хозяйства или по делам молодежи и т. д.). У департамента была межотраслевая сфера деятельности. В частности, взаимодействие с административными органами, среди них подразумевались, прежде всего, правоохранительные. Еще одно направление деятельности – формирование, обслуживание региональных информационных ресурсов, обеспечение бесперебойной работы локальной вычислительной сети правительства, а также техническая защита информации. Но были в департаменте и более специфические подразделения, как например, отдел по лицензированию розничной продажи алкогольной продукции. Сегодня принято решение о создании лицензионного управления, к ведению которого отнесено также лицензирование деятельности на рынках цветного и черного металлолома. По логике государственного управления все эти специфические подразделения должны входить в аппарат правительства, то есть в надстройку над прочими, отраслевыми органами. Сегодня все приводится в соответствие с общепринятой, в том числе и федеральной структурой органов власти. И эти подразделения, осуществляющие специфическую деятельность, носящую межотраслевой или даже надотраслевой характер, введены в аппарат правительства, в виде самостоятельных управлений, не являющихся юридическими лицами. Я стал заместителем губернатора, курирующим эти подразделения в аппарате правительства. Потому что именно ввиду особой специфики у них должен быть координатор на уровне заместителя губернатора - специалист с соответствующим образованием и опытом работы. Как показывает практика, обычно в России такие направления работы курируют выходцы из правоохранительных структур.

В.: Сегодня это чаще всего выходцы из чекистских структур?

С.С.: Вы полагаете, что это мода времени? Да, у нас президент – чекист. Но есть много регионов, где подобную работу выполняют и не чекисты. Тем не менее, хочу отметить, что система госбезопасности действительно дает своим сотрудникам некое сущностное понимание деятельности этой системы, а это совершенно необходимо, чтобы реально взаимодействовать со спецслужбами с позиции гражданских органов власти. Ведь для этого надо знать специфику деятельности этих структур, а она непостижима извне. Недаром известно, что существует такое «чекистское» свойство, благодаря которому сотрудники, даже ушедшие из системы много лет назад, легко узнают друг друга в толпе на вокзале, не будучи ранее знакомыми. Ни по галстуку, ни по пиджаку, а по взгляду, по манере держаться. Это люди, приобщенные к общей государственной тайне, к тайнам политической борьбы, к тайной системе действий. Ведь любая спецслужба ведет тайную политическую борьбу, защищая интересы своего государства.

В.: Сергей Алексеевич, если говорить об упраздненном департаменте, означает ли это в какой-то степени отказ от той деятельности, которая входила в его ведение?

С. А.:Департамент упразднен, но это не отмена деятельности по тем направлениям, которые были в составе департамента. Просто статус этих подразделений стал выше, они перестали быть отделами департамента, а стали управлениями в составе аппарата правительства. То есть начальники отделов департамента стали начальниками управлений в аппарате правительства. Плюс произошла некоторая рационализация структуры региональной власти. Ведь наличие юридического лица, каким был департамент, предполагало достаточно много дополнительных функций – бухгалтерия, кадры, бюджетирование, отчеты, сметы, проверки и т.д. Теперь необходимости в этом нет, а направления работы остались, и сотрудники могут меньше отвлекаться на непроизводительную бюрократическую рутину.

Функции новых подразделений теперь более четко сформулированы. Например, экспертно-аналитический одел департамента вел антикоррупционную работу. Это новое направление, которое свалилось нам как снег на голову. Причем, это приоритетная, обязательная работа, предписанная президентом и правительством страны.

Возникла масса новых задач: необходимо разработать программы, причем привязанные к специфике региона, вести мониторинг коррупционных факторов, выстраивать мосты взаимодействия с общественностью, со всеми институтами гражданского общества, заниматься социологией, внедрять телефоны и сайты доверия... А самое главное и трудоемкое на сегодняшний день направление в этой работе – антикоррупционная экспертиза законодательства.

В.: Сергей Алексеевич, насколько эта экспертиза необходима?

С.А.: Главная причина коррупции – это несовершенство российского законодательства. Когда регламент действий власти не установлен, чиновники могут поступать и так и этак, а могут вообще никак не поступать. Простые люди не имеют возможности оценить действия власти: нарушает ли чиновник закон, затягивает ли он выполнение своих действий, вправе ли он требовать то или иное от гражданина? Люди этого не знают! Хорошие законы хороши тем, что они предписывают тот самый четкий регламент действий каждого чиновника: в такой-то срок он должен выполнить такие-то действия, о чем гражданин имеет право знать. Чем четче это прописано, тем меньше будет узких мест, способствующих возникновению коррупции. Антикоррупционная экспертиза законодательства, как действующего, так и вновь принимаемого, направленная на выявление и устранение этих узких мест - это одна из функций органов исполнительной власти и на федеральном, и на региональном, и на муниципальном уровнях. Признаюсь, это вызывает неоднозначное отношение со стороны тех, кто участвует в разработке законов – не всем нравится сознательно ограничивать собственный произвол.

В.: Сергей Алексеевич, кто будет проводить эту работу?

С.А.: Организовать эту работу поручено уполномоченному органу, которым выступает новое контрольно-экспертное управление правительства Мурманской области. Оно создано на базе экспертно-аналитического отдела департамента, возглавляет его Юрий Стебловский.

Это управление будет осуществлять три группы функций: антикоррупционную, инспекторскую и контрольную. Поясню, что такое инспекторская функция. Это пять представителей губернатора - лица статусного свойства, которые будут осуществлять взаимодействие, в том числе и неформальное, личное с органами местного самоуправления - мэрами, главами администраций с целью эффективного выполнения принимаемых губернатором и правительством области решений. Они будут присутствовать на наиболее важных мероприятиях, в рабочем порядке решать вопросы текущего взаимодействия, осуществлять информационный обмен, чтобы срочные вопросы не тонули в почтовой переписке. Масса вопросов решается на уровне телефонного звонка. Но телефонный звонок - это все-таки некий суррогат общения, а вот личный представитель губернатора, по аналогии с главным федеральным инспектором - представителем президента, это тот человек, который должен в рабочем порядке, в режиме он-лайн, осуществлять взаимодействие, ориентированное на быстрейшее достижение результата, принятие решения и так далее. Все это ускорит процесс работы органов власти.

Остановлюсь и на третьем направлении работы управления - контрольном. Оно организовано по примеру многих регионов. Дело в том, что практически все органы региональной власти выполняют, кроме прочих, еще и контрольные, надзорные функции. Таких функций набирается около сотни. Это помимо тех, которые осуществляют федеральные органы. Все эта контрольная работа до сих пор у нас никак не координировалась с позиции регионального центра, общей картины не создавалось. Какой-либо контроль за объективностью, полнотой, плановостью,результативностью этой работы отсутствовал. Разве это не поле для коррупции! И очень питательное поле! Кого проверить, а кого не проверить, когда проверить и как? Какие сделать выводы по итогам проверки? С позиции губернатора, ответственного за всю региональную инфраструктуру власти, проконтролировать это невозможно, не имея общей картинки. Необходим координационный центр, куда должны стекаться данные о планировании, выполнении и результатах контрольно-проверочной деятельности. В конечном виде этот продукт должен быть известен губернатору и правительству, для этого он подлежит обобщению и аналитической обработке. Контрольное подразделение в составе управления, по крайней мере, на начальном этапе не будет заниматься никакой собственной проверочной деятельностью, оно будет лишь обобщать информацию, анализировать ее и давать ее губернатору. Это гигантская, высоко квалифицированная и очень ответственная работа. Не только по объему и сложности, но и с точки зрения психологической нагрузки. Ведь контрольно-проверочно-надзорные функции в каждом органе власти – это святая святых. Это инструмент воздействия на отраслевое поле. Именно поэтому вся эта деятельность не должна быть кулуарной вотчиной, она должна быть понятной и прозрачной для граждан, а ее результаты не должны быть табу, по крайней мере, для губернатора и правительства области. Это те самые скальпели, которые выданы каждому органу власти. И что этим скальпелем делает наделенный властью чиновник – режет по живому, угрожает или выполняет операцию по оздоровлению - это тоже должно быть понятно и прозрачно. Пока же вокруг нашего областного операционного стола более десятка хирургов со скальпелями и каждый режет по своему. Это, конечно, метафора, призванная лишь разъяснить, что главный доктор – губернатор, который руководит процессом в целом, должен координировать и регулировать действия каждого ассистента. Это имеет непосредственное отношение к управляемости и эффективности управления регионом.

В.: А если конкретизировать другие направления Вашей работы?

С.А.: Управление информационных ресурсов и информационной безопасности осталось неизменным, Ранее оно было отделом в составе департамента. На базе отдела по взаимодействию со СМИ создано управление по информационной политике и связям со СМИ. Вместо отдела по лицензированию также создано соответствующее управление. Функции лицензирования работ, связанных со сбором, хранением и переработкой черного и цветного металлолома, переданы ему в связи с тем, что по форме они аналогичны лицензионной работе на алкогольном рынке. Более того, эти сферы сопоставимы по уровню криминогенности. Я должен здесь сказать, что практика лицензирования розничной продажи алкогольной продукции с позиции департамента оказалась очень эффективной. В ходе многочисленных проверок департамента различными федеральными ведомствами не было выявлено ни одного признака коррупционных проявлений. Хотя внимание к деятельности департамента со стороны, в том числе, и правоохранительных органов по ряду причин было очень пристальным. Дело в том, что при осуществлении антикоррупционных функций мы не боялись вступать в конфликтные отношения с некоторыми влиятельными лицами, очень о многом говорили прямо и открыто, в том числе и через газету «Территория закона». В результате часто получали шквал обвинений, наветов, доносов. Что только не инкриминировали мне и моим сотрудникам потревоженные в мутной воде злопыхатели в отместку за привлеченное к ним внимание общественности!

Извините, отвлекся. Есть еще один очень важный участок работы – региональная антитеррористическая комиссия. Специальный сектор, созданный в составе управления по взаимодействию с правоохранительными и военными органами, организует ее работу, осуществляя функции ее технического секретариата. Эта работа очень серьезна ввиду ее особой ответственности. Дело в том, что опасных в террористическом отношении объектов у нас в области очень много - более 150. Поэтому организуются постоянные проверки, координируется деятельность многих-многих организаций. Задача комиссии - обеспечить условия для эффективного выполнения специальных задач субъектами антитеррористической деятельности, таких как Управление ФСБ, УВД и др. Обеспечить их помещениями и ресурсами, выполнением каких-то функций, относящихся к нашему ведению.

Управление по взаимодействию с правоохранительными и военными органами возглавляет Александр Мохов, который, как и большинство его сотрудников, прошел хорошую школу в органах внутренних дел. В состав этого же управления входит сектор режима, ответственный за организацию пропускного режима в здании правительства. Кроме того, в управление вошло подразделение по взаимодействию с военными органами - гарнизонами, ранее входившее в состав департамента законопроектной деятельности.

В.: Сегодня много говорят о терроризме. Антитеррористическая работа в регионе проводится/ Как Вы ее оцениваете, и вообще насколько угроза терроризма реальна для нашей области?

С.А.: Угроза терроризма сегодня реальна везде, не только в России и не только у нас в Мурманской области. Но даже если бы она была менее реальной, все равно антитеррористической работой надо заниматься, потому что никто не отменял главный закон любого цивилизованного государства: человеческая жизнь – главная ценность, которую надо защищать в первую очередь. Ведь она дана Богом и только ему принадлежит. Во-вторых, необходимо защищать государственные устои. И на первое, и на второе как раз покушаются террористы. Убивая и калеча людей, они шантажируют государство, побуждая его изменить политику, пытаясь изменить по своему разумению государственное устройство. А какое же может быть разумение у убийц?! Поэтому даже если бы террор проявлялся минимально и редко, все равно необходимо относиться к нему как к проказе, как к сумасшедшему с ножом, как к инопланетным тварям, чуждым природе человечества. Особая опасность этих тварей обусловлена тем, что действуют они всегда из-за угла, тайно и подло. Никогда не известно, в какой момент и где они ужалят. И поэтому защищаться, то есть применять меры предупредительного характера, приходится по всем фронтам. Сейчас много обсуждается вопрос по поводу того, как действовать с выявленными террористами, наказывать ли их экономически, скажем, конфискацией имущества, применять ли репрессивные меры в отношении их родственников? Жестоко? Да! Но какое-то решение искать надо. Конечно, дети за родителей, родители за детей, родственники за родственников не отвечают, но только в тех случаях, когда между ними отсутствует любые отношения. А вот если родственные связи поддерживаются, даже на уровне простого общения, такая семья, породившая врага рода человеческого, должна нести ответственность. Моральную – в любом случае, и, уж если не уголовную, то экономическую. Если в благополучной семье вырос террорист, значит эта семья не была благополучной, значит было что-то упущено, а поскольку последствия упущения губительны для окружающих – за это надо платить.

Кроме того, существует понятие экономической основы терроризма. Убрать экономическую основу из-под терроризма можно только ликвидировав источник извлечения денег для террористических операций. Далеко не всегда эта основа находится за рубежом. Посмотрите на нашу российскую экономику: фальшивые сделки, неисполненные обязательства, уход от налогов, черный наличный оборот денег… Это наша экономика, то есть мы сами, наша экономика питает деньгами те структуры, на базе которых рождается и прогрессирует преступность! Кого-то арестовывают, изолируют, а экономические схемы, в которых он был задействован, остаются нетронутыми. Причем, преступная экономика – это не только экономическая почва для терроризма, но и кузница кадров для него. Убить или покалечить за деньги и убить заложника - эти преступления находятся на одной планке. Те, кто выбивают долги на «лениградке», кто избивает прохожего, чтобы завладеть его мобильником или кошельком - это потенциальные террористы. Они уже перешагнули тот рубеж в своем сознании, за которым жизнь и здоровье людей утратило свою, Богом данную неприкосновенность.

В.: С начала года в Мурманске было проведено несколько разноплановых учений с участием силовых структур. С чем это связано?

С.А.: Проведение антитеррористических учений связано с тем, что сейчас идет выстраивание системы противодействия терроризму как внутрироссийскому, так и международному. Это и требование времени, и требование международного сообщества, чтобы выбить почву из под терроризма в России. Ведь не секрет, что Россия, увы, по праву пока остается в сознании Запада весьма нестабильной, непонятной, непрозрачной, пугающей страной. Цивилизованный мир ждет от нас создания разумной инфраструктуры государства, способного эффективно преодолевать те беды, которые угрожают не только нам самим, но с нашей территории Западу. Для этого, во-первых, в последнее время у нас создана инфраструктура, позволяющая эффективно противодействовать терроризму. Кроме собственно субъектов антитеррористической деятельности, таких как ФСБ, МВД и др., созданы национальный антитеррористический комитет, оперативные штабы в регионах, федеральная, региональные и муниципальные антитеррористические комиссии. Во-вторых, проводится комплекс мероприятий, снижающих опасность терроризма: планы, проверки, учения и прочие действия профилактического характера. Учения – это тренировка сил и средств, которые должны быть всегда, каждый момент готовы к реагированию. Ведь теракты у нас, слава Богу, случаются не каждый день, и если тренироваться только по мере их совершения, то готов не будешь. Здесь, как в спорте - спортсмен должен тренироваться ежедневно. Это главный принцип. Кроме того, учения это еще и демонстрация потенциальным террористам силы и террористической устойчивости государства. Это предостережение им. Недавно проводились учения на подводной лодке, хотя на самом деле подводную лодку захватить практически невозможно. Да и бесполезно ее захватывать для террористических целей, потому что невозможно несанкционированно воспользоваться ею самой и ее вооружением. Техническая система обеспечения безопасности реакторной установки и вооружений настолько сложна и управляется на нескольких уровнях таким образом, что силами двух-трех или даже десятка человек ничего с ней не сделаешь! Но, тем не менее, учения проведены, чтобы отработать взаимодействие антитеррористических подразделений, бойцов и всего аппарата. Такие мероприятия нужно проводить, как бы маловероятны не были условия игры. Отработав на самом сложном варианте, можно будет более уверенно действовать и в других ситуациях. Вот для чего проводились учения.

В.: Сергей Алексеевич, сегодня нельзя обойти вопрос о перспективе освоения Штокмановского месторождения. Возлагая большие надежды на инвестиции ОАО «Газпром» в реализацию проекта по освоению Штокмана, не подсядем ли мы - жители Кольского полуострова - на нефтяную «иглу», загубив окончательно рыбопереработку, оленеводство, разведку и добычу полезных ископаемых?

С.А. Волков бояться – в лес не ходить! А потом, я категорически не разделяю мнение «зеленых», которые готовы всю жизнь жить натуральным хозяйством, но при этом жить хорошо, тепло, сытно, со всеми благами высоких технологий. Просто все надо делать хорошо, качественно, с должной ответственностью. Работать и делать все надо так, как, например, делают немцы – с высокой технической совестью. Господь Бог дал России такие природные подземные богатства и в конце-концов он спросит, почему же мы их не используем, или используем варварски, нерачительно? А если мы, россияне не можем толково освоить шельф, так, может, отдать его норвежцам или американцам. Если мы - русские такие бестолковые, лентяи или пьяницы, то это было бы справедливым. Освоение своих возможностей и богатств - это престиж государства российского, это объективная необходимость для человечества, это технический прогресс. Я вам так скажу: хорошо, что он есть - Штокман, вот если бы его не было и надеяться нам было бы не на что! Ведь на рыболовстве, оленеводстве, на выращивании и продаже мха-ягеля, на сборе ягод и грибов не построить сильную державу! Слава Богу, что рядом с нами Штокман! Всегда хорошо быть рядом с чем-то большим, серьезным, могучим! Это интересно! Это полезно, это дает шанс и перспективу на развитие! В конечном итоге, чем человек отличается от животного? И тот, и другой развивается по законам эволюции - Бог так решил, это происходит помимо нашего желания и сознания. Но человек способен развивать себя сам и улучшать условия своего существования. Так вот Штокман для нас – это возможность для развития. А уж как мы будем развиваться - как норвежцы, как немцы или как инвалиды алкоголизма, как животные - это решать каждому, кто задается таким вопросом.

В.: Сергей Алексеевич, хотелось бы услышать ваше мнение по такому вопросу: у нас стратегический регион, много опасных объектов, не часто, но, тем не менее, иногда на них происходят те или иные события, например, сбои на КАЭС, или ЧП на судах. Как правило, все это скрывается. Правильно ли это?

С.А.: Было время, когда все скрывали, сейчас обо всем пишут. И то и другое, с моей точки зрения, плохо. Нужна золотая середина.

В.: Сергей Алексеевич, учитывая Ваш предыдущий опыт работы, как Вы оцениваете уровень развития региональных СМИ? Какую газету Вы ждете с нетерпением, а какую с настороженностью? Чего, на Ваш взгляд, недостает журналистам местных СМИ?

С.А.: Я не специалист в области журналистики. Лишь волею судьбы связан с этой работой. Поэтому мне трудно оценивать профессиональный уровень журналистов. Буквально отвечать на этот вопрос я бы даже не хотел. К стыду своему, я не успеваю прочитывать газеты. Поэтому с нетерпением никакую газету не жду. Но часто с разочарованием читаю то одну, то другую. Иногда с настороженностью, потому что знаю, что следует ожидать очередной гадости или вранья, или тенденциозности. Иногда без всякого желания, но по необходимости вынужден просматривать некоторые сайты, как бы это помягче сказать, с омерзением, брезгливостью. Это бывает не только противно, но и скучно, потому что всегда знаю, кто и почему заказал ту или иную гадость или ахинею, или почему он продуцирует эту гадость самостоятельно.

Что касается журналистов местных СМИ, то среди них достаточно много, как мне кажется, профессионалов высокого класса, но, к сожалению, многие из них не имеют возможности реализовать себя полностью. Основной причиной здесь является экономика. Подавляющее большинство газет и журналов нерентабельны априори в сегодняшней России. Безбедно существуют только отдельные ведомственные и заказные издания. Поэтому главные редакторы и сами СМИ вынуждены работать под заказ, под рынок. И поэтому, в частности, каждый сует в себя программу, каждый напичкан рекламой, каждый размещает материалы, явно заказанные кем-то, не всегда с политическим душком или явным пиаром , но всегда кому-то нужные, только не читателю. И всегда видно, что это заказные материалы, а не слова и мысли, исходящие из души журналиста. И редкий журналист, сохраняя хорошие отношения с главным редактором своего издания и получая нормальную зарплату, способен реализовать себя как профессионал. Увы, не находятся у нас такие меценаты, которые бы сказали: «Вот вам бюджет – сделайте хорошую газету!»