«Формат «играющего тренера» на посту министра – это верно»

- Евгений Владимирович, Вы почти полгода проработали в статусе заместителя председателя комитета, после чего Вас назначили министром по культуре. Успели ли вы получить необходимый опыт чиновника, чтобы управлять целым ведомством?

-Я сразу хочу отметить, что кроме этого у меня семь лет опыта в областном комитете по делам молодёжи, опыт работы худруком ДК, руководства творческими коллективами, есть опыт в бизнесе, и я сталкивался с культурными процессами со всех сторон: как снаружи, так и внутри. Министерство - это более высокая степень ответственности, это вызов для меня, но я готов его встретить».

-Как творческий человек, который вошёл в министерство, какие Вы видите для себя вызовы?

-То что, я творческий человек – это даже хорошо. В разговоре с Андреем Владимировичем (Чибисом – прим.ред.), мы сошлись во мнении, что я буду работать на министерской должности, продолжая творить в Арктическом театре, иначе без этого я затухну. И такой формат «играющего тренера» - это верно. Да, я отказываюсь от режиссуры в большей части, но играть продолжу. Например, есть одна критическая статья обо мне, где написано, что, так как я творческий человек, то не смогу работать в системе. Так вот, театр - один из способов моей личной разрядки.

У министерской должности есть важные творческие составляющие – взаимодействие с творческими людьми. И то, что я такой же, поможет мне общаться с ними, находить общие моменты. Что касается административной работы – мне важно «сколотить» коллектив, который будет доверять мне, идти за мной. Сейчас в министерстве есть сильные специалисты, но пока команда формируется.

-Как часто Вам приходится сталкиваться с критикой на новом посту?

- Не редко. И это нормально. Я сам стараюсь максимально критично смотреть на себя, ведь критика – важный инструмент развития. Кстати, одна из самых больных точек в культуре региона – отсутствие критики. К примеру, прошёл спектакль, все молодцы. А почему молодцы? Всё ли там хорошо? А действительно молодцы? Вроде деньги потрачены, время потрачено, а что получилось – непонятно. То, что зритель стоит и аплодирует – это не показатель. Он может встать из вежливости. К тому же зритель не критик, он потребитель и по нему можно смотреть о коммерческой успешности проекта. А являет ли спектакль из себя ценность? Это смогут оценить только профессионалы.

-Вы принимаете областную культуру в не самое простое время. Только в областном центре музей и два театра на реконструкции. Многие объекты в ней также нуждаются. Есть мысли, как довести начатое до конца и взяться за новые задачи так, чтобы довести их выполнение в срок?

-Стройки - дело сложное. Каждый, кто сталкивался с банальным ремонтом в квартире, понимает это. Мы пытаемся чаще включать в эти процессы и сами театры, чтобы они видели, что происходит на стройке. По региону у нас огромное количество учреждений, которые требуют ремонта или реконструкции. Я делаю ставку на то, что мы будем привлекать чаще федеральные средства, что успешно делал предыдущий состав комитета. Попробуем поработать с краундфайдингом, который ранее практически полностью игнорировался. Надеюсь, в ближайшее время мы будем поворачиваться в сторону общества в плане ресурсов, когда граждане могут стать не только потребителями услуг, но и сотворцами. Усилим формальное и неформальное образование.

-Если в Мурманске обновления ощутимы, то как, на Ваш взгляд, обстоит ситуация в районах? Есть ли там успешные культурные проекты?

- В районах есть успешные примеры культурных проектов и на муниципальном и на частном уровне. «Вторая школа» в Никеле – прекрасный пример культурного открытого пространства, который был реализован благодаря поддержке Норникеля. В Кировске есть Музей Камня, где можно много чему научиться. Это те учреждения, которые имеют частную поддержку и создают большой резонанс.

В этом же списке - кандалакшские музыканты «Ягельурта», которые делают интересную музыку и многие другие. Для поддержки подобных проектов необходимо сначала немного изменить подходы в работе министерства и потом распространять это в учреждения и муниципалитеты.

-А что надо сделать в дальнейшем в сфере культуры?

-Следующий шаг – поиск смыслов через местные культурные сообщества, чтобы найти оптимальный путь для дальнейшего развития. Нужны открытые общественные пространства, где не будет «кружкового» формата работ. Это будет проектный подход, где будет постоянная сменяемость и обновляемость. А в каком конкретном формате – это ещё нужно обсуждать.

Необходимо создавать площадки для взаимодействия официальных работников культуры и неформальных сообществ, чтобы они стали слышать и понимать друг друга. Нам нужно создавать местный культурный продукт, который будет конкурентоспособным и на федеральном уровне.

-Укрепится ли роль молодёжи в культурной жизни региона?

-Молодёжь - это понятие возрастное, а культура – вне возраста. В своё время шли разговоры о том, чтобы убрать местные отделы по делам молодёжи, потому что делить на молодёжь и не молодёжь – это неверно. С другой стороны, в нашей культуре к молодёжи относятся как к любителям, хотя есть много молодых людей, которые талантливее взрослых. Здесь есть много, о чем поразмыслить в плане организации процессов, но могу точно сказать, что молодёжного творчества станет больше, оно усилится.

-Как сделать культуру для масс, а не для интересующихся?

-Делить на интересующихся и массы – это категорические неправильно. Задача любого культурного деятеля – донести идею. А кому она доносится – не так принципиально. К примеру, мы делали саамский спектакль и нас попросили сделать депутатский показ. Но не только же депутатам интересно узнать, как живут саами.

В своё время я задумался над вопросом: «Что важнее? Форма или содержание?». Очень много было разных проектов, которые были ценными по содержанию, но по форме они были слишком советскими. Когда я начал это изучать, то понял, что форма абсолютно не важна. Если мы будем всегда думать о содержании, то форма сама будет подстраиваться.

Как только мы перестаём думать о содержании, то оно формализуется и форма выходит на первый план, что недопустимо. Простой пример - бардовская песня. Если в 60-х это было чем-то новым, с яркой позицией и принципиально другим содержанием, то сегодня мы часто видим это в формате «ностальжи» - бардовская музыка ради бардовской музыки. А ведь в каком-то смысле барды тогда – это рэп сейчас. Содержание примерно одинаковое, но поменялась форма. Но почему одни не принимают других? Потому что и те, и другие думают, что форма важнее. Вот и культуру нельзя делить. Все формы имеют право на существование, если в них есть актуальные смыслы.

-Не боитесь ли Вы конфликта интересов с тем же «Арктическим театром»?

-Я пришёл в министерство не для того, чтобы продвинуть своё творчество. Здесь проблема в другом – такие проекты как «Арктический театр» не могут влиться в культурную жизнь региона. Моя задача – открыть двери для таких коллективов. И я надеюсь, что когда я вернусь в театр, то буду жить в другой культурной среде. Но это не значит, что я буду специально для театра искать помещения в ДК, привлекать опытных хореографов, потому что это бессмысленно. Если я помогу двум-трём конкретным людям, то это не изменит ситуацию с культурой в целом.

Я люблю творческих людей, они могут менять сознание и мне хочется попробовать дать культуре больше инструментов, чтобы она могла доносить эти вечные истины. И в этом смысле я всегда буду несостыковываться с теми, кто считает, что главное - хороший отчет.

-Какие изменения в культуре региона должны произойти, чтобы Вы поняли, что сделали что-то важное на посту министра?

-Как только у нас начнут сотрудничать учреждения с местными творческими сообществами на равных, когда появятся новые прозрачные и простые механизмы поддержки творческих проектов, и когда благодаря этой работе будет появляться культурный продукт, который будет котироваться на федеральном и международном уровне, вот тогда я смогу для себя понять, что чего-то добился.