Светлана Бокова, руководитель дирекции специальных проектов ЗАО «Северо-Западное вещание»: «Чтобы журналистика стала независимой, журналист должен вырасти профессионально и психологически»

Мурманское информационное агентство публикует вторую часть интервью с руководителем дирекции специальных проектов ЗАО «Северо-Западное вещание» (ТВ-21) Светланой Боковой.

- Светлана Александровна, как Вы можете оценить уровень профессионализма мурманских журналистов, в том числе и выпускников вузов?

- Вам честно?

- Конечно.

- Никак. Он не соответствует вообще ничему.

- В чем беда начинающей мурманской журналистики?

- Первая беда: здесь нет серьезной школы: ни радийной, ни телевизионной. Были какие-то традиции петербургской школы журналистики, которую привозили сюда выпускники Петербурга. В основном там готовили кадры для севера. Но эта школа устарела, и многие уехали. Как только местный журналист достигает определенного уровня, происходит обратный процесс: он уезжает в Санкт-Петербург или Москву. Это вполне естественно: каждый человек хочет развиваться. В регионе не существует крепкого журналистского пространства, чтобы у него сложились какие-то традиции. И в последнее время, к сожалению, уровень дохода журналистов настолько нестабилен и неадекватен затраченным силам, что в этой профессии очень часто происходит смена. Кто-то пришел, поработал и понял, что ореола романтики не так много, как хотелось бы, а денег меньше, чем хотелось бы. И он уходит. Нет сформированного костяка, а если есть, то силы рассредоточены по разным СМИ. В каждой редакции есть мощная фигура. Если удается создать коллектив вокруг нее, то в таком случае можно сказать, что это отличная редакция.

- Уместно ли говорить о том, что в регионе есть независимые СМИ?

- Чтобы журналистика стала независимой, журналист должен вырасти профессионально и психологически. Должен набраться смелости делать не так, как принято, не по шаблону, а так как это было на самом деле. Это и есть независимость. Это практически не зависит от власти, бизнеса, а зависит только от степени зрелости журналиста. А созреть на региональном уровне мало кто успевает.

- Когда Вы работали на новостях… Можно ли говорить об этом в прошедшем времени?

- … Да, я уже неделю не занимаюсь новостями на ТВ-21.

- Приходилось ли Вам чувствовать давление инвесторов?

- По большому счету я чувствовала себя независимо. Тут нужно разграничить. Любой журналист всегда выполняет какую-то работу, связанную с производственной деятельностью. Так как мы увязаны с компанией «Норильский никель», то понятно, что какие-то материалы на производственные темы согласовывались с компанией. Очевидно, что невозможно рассказать жителям региона, например, о печке Ванюкова, если с этим ни разу не сталкивался. Задача перевести производственные термины на понятный язык всегда очень сложна. Если говорить о техническом взаимодействии, то оно было всегда. Другого вмешательства в нашу работу не было.

- Присутствует ли у Вас внутренний цензор? О каких темах Вы никогда не станете говорить в эфире?

- Внутренний цензор есть у всех. Мне кажется, неправильно говорить о чем-то, что может подстегнуть людей к совершению преступлений. Спорная ситуация: когда мы рассказываем об угрозе взрыва в школе, то говорим, что детей вывели, они не учились в тот день. Иными словами всегда даем повод детям подумать: «Не хочу писать контрольную, позвоню-ка я и скажу, что в школе заложена бомба». Мы рассказываем о том, что была бомба, что школьников вывели, но мы не говорим о том, сколько звонивших детей было найдено, что с ними дальше произошло. Мы говорим об одном, а вторая часть зачастую опускается. Это меня всегда задевает. Я думаю, как стоит поступить. Также я для себя поставила запрет на тему издевательства над детьми. Мне сложно об этом говорить.

- Были ли моменты в Вашей журналистской деятельности, когда приходилось жалеть о том, что вылетело в эфир из Ваших уст, либо имел место какой-то неосторожный жест?

- Была такая ситуация. Обычно в прямом эфире после завершения программы следует переход на рекламу. Однажды заканчиваем эфир, я вижу, что оператор махнул рукой: мол, на рекламу перешли. На самом деле этого не произошло, был технический сбой. Мы остались в эфире, но я об этом не знала. Тогда была предвыборная кампания, и после новостей должен был идти в эфир блок политической рекламы. И я сказала: «Ну, все!» И выдала необычную и непонятную для большинства речевую белиберду… (набор звуков, которые используют для тренировки – Авт.)». Самое смешное, в том, что на следующий день это трактовалось, как я этим показала свое отношение к тому, что происходит на политическом поле. Хотя на самом деле это была досадная оплошность.

- Как Вы можете прокомментировать сюжет с кадрами из «Пилота»? За откровенное видео, показанное в вечернее время, Вас многие осудили.

- Во-первых, все видео было в «квадратиках». Во-вторых, оно было деликатным настолько, насколько возможно. Я не жалею об этом, потому как считаю, что есть некоторые вещи в нашей жизни, на которые нужно обращать внимание.

- Расскажите, чем закончился процесс по исковому заявлению о защите чести и достоинства Владимира Гноевского?

- Ничем. Мы благополучно вышли из всех судов.

- Простите за наивный вопрос, но, на Ваш взгляд, правда тогда была на вашей стороне?

- Здесь у каждого своя правда. Но я не считаю, что мы поступили неправильно.

- Как Вы можете оценить развитие региональных СМИ. Есть ли, на Ваш взгляд, то разнообразие, которое позволяет удовлетворить любого жителя области?

- Давайте оттолкнёмся от последней новости – телекомпании «Блиц». Я думаю, это здорово, что Блиц стал сотрудничать с ТНТ. К сожалению, все СМИ, по крайней мере, телекомпании, поставлены в жесткие рамки сетевого партнерства. И по большому счету им не остается времени делать что-то такое, что было бы интересно зрителю сверх того, что мы делаем в новостийном варианте. А что касается новостей, то новости все делают разные. Есть куда развиваться, есть, что еще придумывать. Не могу твёрдо сказать, что присутствует разнообразие, но выбор есть.

- Какой федеральный телеканал является для Вас образцовым, а какой - абсолютно нет?

- Для меня нет канала «ДТВ». Я не понимаю его концепцию. Он мне неинтересен. Я считаю, что достижение в российском телеэфире – это канал «Культура». Мне нравится этот канал спокойным и взвешенным отношением. Ведь можно смотреть на жизнь и видеть негатив, а можно смотреть и видеть что-то другое. К примеру, НТВ, эфир которого мне раньше нравился, теперь видит неприглядную сторону жизни. Но я не могу бесконечно смотреть на трупы, издевательства, пожары, грабежи… «Культура» видит жизнь абсолютно другой.

- Мне приходилось слышать, что вы сотрудничаете с известными зарубежными печатными изданиями. Это соответствует действительности?

- Постоянным штатным сотрудником никакого издания не являюсь. Но бывают ситуации, когда друзья меня просят помочь, и я готовлю для них некоторые вещи.

- А что это за издания?

- Можно я не буду называть?

- Это российские издания?

- Нет.

- Вы являетесь членом регионального отделения Союза журналистов России?

- Да.

- Как вы оцениваете деятельность этой организации?

- То, что делают Николай Бакшкевников и Елена Ларионова в границах отпущенных возможностей и средств - это классно. Потому что мне кажется, что если бы у этой организации было бы много денег и много возможностей, то хотелось бы более активной работы. К примеру, чтобы союз журналистов выступал, в том числе, и с рекомендациями для формирования преподавательского состава в вузах. Но в границах возможностей, они делают самое главное - поддерживают пожилых журналистов.