Сто дней Бориса Прищепы в ПИНРО

В рейс продолжительностью в 70 суток вышли два научно-исследовательских судна ПИНРО – «Фритьоф Нансен» и «Смоленск». Им предстоит провести исследования всего живого, что есть в Баренцевом море, на всей его акватории, и даже сама вода станет предметом исследований ученых. Несколько таких комплексных экспедиций позволят достоверно узнать, сколько и какой рыбы обитает в водах Баренцева моря. Коллектив ПИНРО, один из старейших в Мурманске, собирается в следующем году отметить 85-летие. А это вместе с Архангельским филиалом и флотом около 620 человек, 250 из которых научные сотрудники, причем 80 процентов – доктора и кандидаты наук.

Сто дней назад этот коллектив возглавил, победив на конкурсном отборе претендентов, кандидат биологических наук Борис ПРИЩЕПА, прежде руководивший "Мурманрыбводом". Мы попросили его рассказать, в каком состоянии он застал институт, как оценивает в ситуацию в коллективе на сегодняшний день и что намерен предпринять в ближайшее время?

- Пока я больше занят административной работой. Этого требует ситуация. Научное направление сегодня ведут мои замы, опытные, проверенные временем специалисты. По мере того, как разберусь во всех проблемах и решу неотложные и первоочередные дела, стану больше вникать и в научную деятельность коллектива. А механизм управления институтом в последнее время давал сбои, почему и возникла необходимость замены руководителя. Одновременно предстоит стабилизировать моральную обстановку в коллективе, который беспорно высококвалифицированный и работящий, но в последний год-полтора в нем были спровоцированы мешающие делу настроения, худшим из которых считаю недоверие к руководству института. У некоторых сотрудников стало проявляться равнодушие к результатам своего труда, инертность в решении финансовых вопросов. За эти годы резко ухудшилось финансирование института, дефицит бюджета на этот год, например, составляет 40 миллионов рублей. А люди ждут, что кто-то придет и выправит ситуацию. Именно финансовое состояние института не нравится мне больше всего. Прежде ПИНРО получало из федерального бюджета вдвое больше, чем сейчас. Соответственно сокращаются и его возможности. А это, в конечном счете, скажется на состоянии дел на промысле. Ведь при грамотной организации дела рыбаки должны идти вслед за учеными. Нам предстоит тщательно пересмотреть схему затрат, чтобы положение не стало еще более критическим. Хотя ничего страшного, необратимого не происходит.

- Из чего складывается финансирование института сегодня?

- Из трех составляющих. Во-первых, это госзаказ на исследования. В нынешнем году он составляет 120 миллионов рублей. Во-вторых, так называемые сторонние заказы. Это разработки технологий, орудий лова. Для этих работ у ПИНРО есть своя лаборатория. К примеру, одна из последних наших разработок – селективная решетка для тралов. В текукщем году намечаем выполнить заказов на 15 миллионов рублей. И третья составляющая – ресурсная поддержка. В общей квоте на вылов рыбы, которой наделяются промысловики Серного бассейна, есть и научная квота. Мы используем ее для изучения состояния запасов промысловых рыб, вылавливаем, а когда работа закончена, отправляем, согласно существующего положения, на реализацию. Деньги поступают в доход института. Это и назывется ресурсной поддержкой.

- Не всякую рыбу сегодня вылавливают. Промысел мойвы, к примеру, закрыт на многие годы. А оценивать состояние ее запасов наверное надо? Сегодня вы это делаете только теоретически?

- Это действительно проблема. Я считаю и буду на этом настаивать, что научная квота не должна увязываться с промысловой. Она должна быть особняком, сверх промысловой квоты. Причем независимо от того, разрешен лов какого-то вида рыбы или не разрешен. Иначе со временем рыбаки будут работать вслепую или по приблизительным оценкам. Даже объем допустимого улова затруднительно станет определять. В ПИНРО на этот счет ужу подсчитано в соответствии с методиками, какой должна быть научная квота на вылов рыбы. Чтобы изучать – надо ловить, ту же мойву, к примеру. А пока институт постепенно скатывается к экспертным оценкам.

- На ваших судах «Фритьоф Нансен» и «Смоленск» в экспедицию вместе с научными работниками ПИНРО отправились и норвежские специалисты. На днях в Мурманске состоялся 11-й российско-норвежский научный симпозиум, в котором и вы принимали участие, где обсуждались актуальные вопросы управления промысловыми запасами Баренцева моря. Почти одновременно с симпозиумом в Мурманске прошла конференция «Управление рыбными ресурсами Баренцева моря на экосистемной основе», где шла речь о том, как в одном море одновременно и нефть добывать, и рыбу ловить. И опять пригласили норвежских специалистов. Словом, мы к ним – со всей душой, готовы на равных сотрудничать абсолютно во всем. А ведь в море они наших рыбаков все активнее притесняют, смотрят на них как на потенциальных преступников. К примеру, у берегов Шпицбергена спокойно промышлять не дают. Вы, Борис Федорович, как член российско-норвежской комиссии, контролирующей промысел, наверное, задумывались об этом, как-то оцениваете сложившуюся ситуацию?

- Проблема действительно существует. Если у нас действуют единые для всех правила рыболовства, то наши соседи, я считаю, применяют двойной стандарт: одно правило для норвежских судов, другое, более жесткое, для иностранных, и, по-моему, отдельно для российских. Соответственно и санкции к нарушителям применяются разные, и сами нарушения оцениваются по-разному. Проблема есть, но зарубежные коллеги не отказываются ее решать. Нам надо быть настойчивей. В народе говорят: как кому позволяют – так тот и пляшет. Не надо все на норвежцев валить, они отстаивают свои национальные интересы, что совершенно естественно. Это отчасти задевает интересы россиян, так давайте искать паритет. Сами рыбаки уже сделали некоторые выводы и учатся использовать для защиты своих интересов норвежские же суды. Получается очень неплохо, ведь норвежцы народ законопослушный. А активно сотрудничать с ними мы будем и впредь. Море у нас общее, и запасы рыбы тоже общие. Иного пути просто нет.

- Какие задачи вы решаете сегодня?

- Разбираюсь с жизненными ритмами института. Он еще довольно активно работает на материалах, собранных в прежние годы, все меньше изучает состояние ресурсов в морях Северной Атлантики. Мы должны переломить эту ситуацию, иначе утратим позиции, завоеванные предшественниками. Вот сейчас берем банковский кредит, но не для погашения долгов, а для дальнейшего развития института.