Турвалд Столтенберг: «Я не ожидал, что модель сотрудничества в Баренц регионе будет взята за образец в Европе»

В конце июля в Норвегии на пути в Вардё мы заехали в Киркенес, чтобы взглянуть на единственный в своём роде прижизненный памятник. Памятник человеку, ставшему в этой стране легендой, человеку, выносившему идею Баренц-сотрудничества и воплотившему ее в жизнь – бывшему министру иностранных дел Королевства Норвегия Турвалду Столтенбергу.

А на следующий день мы уже знакомились с героем этого памятника, который своей подписью засвидетельствовал договор о сотрудничестве «Большого Радио» и местного «Радио Думен».

Думаю, не каждому из нас в жизни доводилось сначала познакомиться с памятником, а уж потом – с его живым прототипом.

Так или иначе, но благодаря этому знакомству у меня есть возможность предложить вашему вниманию интервью человека-памятника Турвалда Столтенберга, записанное нами в студии «Радио Думен» в Вардё.

– Господин Столтенберг, вас называют отцом Баренц-сотрудничества, и даже «Баренц-папой». Сегодня, оглядываясь назад, скажите, пожалуйста, все ли Ваши планы и надежды осуществились? Так ли развивается Баренц-сотрудничество и приграничное сотрудничество, как Вы планировали и мечтали?

– В первую очередь мне хотелось бы отметить, что что-то случилось даже намного лучше, чем я планировал или мог мечтать об этом. Это касается сотрудничества простых, конкретных людей друг с другом. Есть много таких примеров и в России, и в Норвегии. Но, конечно, есть и какие-то минусы, что-то я не смог осуществить. Не могу сказать, что это моя вина. Но всё же мы видим, что, например, вопросы сохранения окружающей среды или экономического сотрудничества не всегда сейчас решаются так, как хотелось бы. А ведь было время, когда такое сотрудничество было на пике. Поэтому сейчас я не могу дать однозначного ответа: ни да, ни нет.

Однако есть то, о чем я просто не могу не сказать. В самом начале я даже не мог мечтать, что модель сотрудничества в Баренц регионе станет такой популярной. Я, конечно, надеялся на ее популярность в самом Баренц регионе, но того, что это вызовет такой большой интерес у всей остальной Европы, и того, что в Европе эта модель сотрудничества будет взята за образец, я не ожидал.

– Исторические корни Баренцева сотрудничества лежат во временах поморской торговли, когда отношения наших стран развивались на самом базовом и самом главном уровне – на уровне прямого общения конкретных простых людей. Можно вспомнить, что это были настолько тесные отношения, что возник даже общий язык общения – рюси-ношк. Верите ли Вы, что современные русские и норвежцы готовы к какой-то наднациональной самоидентификации, как люди, которых объединяет Север?

– Конечно. И я считаю, что как раз у современных молодых людей, русских и норвежцев, есть шанс это сделать. Потому что они более уверенные в себе, и у них есть гораздо больше возможностей, чем, скажем, было у людей моего поколения. И как раз они, я думаю, и смогут достичь больших результатов в совместной работе «Человек-человеку».

– Как, на Ваш взгляд, изменились российско-норвежские отношения за время, прошедшее после Киркенесской конференции, положившей начало Баренцеву сотрудничеству? Это прогресс или регресс?

– Я могу однозначно ответить - конечно, это прогресс. Ведь если раньше люди шли на сближение, на общение на уровне «человек с человеком», «семья с семьей» самостоятельно, со многими трудностями, то сейчас появились и специальные организации, которые помогают наладить такое общение. Существует много методов совместной работы, например, проекты в рамках Баренцева сотрудничества. И именно поэтому я думаю, что нынешнее поколение сможет сделать всех северян-соседей ближе друг к другу, что, несомненно, положительно отразится и на экономических связях.

– В чём, по-Вашему, состоит миссия масс-медиа в развитии приграничного сотрудничества?

– У меня нет однозначного ответа, но я повторю то, что мы с вами обсуждали сегодня сразу после нашего знакомства друг с другом. Я думаю, что самое важное – оказывать пристальное внимание деталям, мелочам, событиям и процессам не глобального, а исключительно местного, локального характера. И если мы в наших приграничных регионах, в Мурманске или в Киркенесе, будем больше узнавать о каких-то обыденных вещах, происходящих в жизни друг друга, о тех вещах, которые интересуют простых людей, то вот это, я считаю, и будет самым важным. Именно таким способом мы учимся лучше узнавать друг друга. Это касается не только сотрудничества Норвегии с Россией, но и Норвегии со Швецией, и Норвегии с Финляндией.

– Верите ли Вы искренне в то, что безвизовый режим Россия – Шенген может стать реальностью? Если да, то когда, по-Вашему, это произойдет?

– Отвечу кратко. Я верю, что невозможное возможно. Так, в 1989 году один мой высокопоставленный друг спросил меня: «Как ты думаешь, закончится ли когда-нибудь холодная война?» Я ответил: «Конечно же, она когда-нибудь обязательно закончится, но не факт, что я доживу до этого дня ». И что же? После этого разговора прошло три месяца, и холодная война закончилась. Поэтому мне трудно ответить, когда наши страны придут к отмене виз, но в то, что это обязательно произойдет, я верю.

– Собираетесь ли Вы в ближайшее время посетить Россию, или сфера Вашей деятельности лежит уже в других географических координатах?

– Хотел бы напомнить, что я уже пенсионер. У меня, конечно, остался интерес к политической деятельности, но, скорее, по привычке. Я уже ничего не решаю. Я уже девять лет как президент Норвежского Красного креста, и моя теперешняя деятельность связана с проблемой наркомании. Возможно, в русле этой тематики и возникнут какие-то планы, связанные с посещением России.

– Вы состоялись, как большой политик, и, видимо, этим счастливы. А в семье Вы обрели счастье?

– Да, конечно же, я абсолютно счастлив. И я счастлив каждый день. Но это не значит, что у нас в семье не было никаких проблем. В течение десяти предыдущих лет у моей дочери были проблемы с наркотиками. Но если бы вы задали мне этот вопрос пять лет назад, я бы тоже ответил: «Да, я счастлив, счастлив оттого, что, работая в Красном кресте, могу помочь и своему ребенку». Теперь она всё преодолела, и я абсолютно счастлив!

– Через год Вы будете отмечать юбилей. Что бы Вы хотели пожелать себе к этому дню?

– Каких-то особенных пожеланий у меня нет. Но в первую очередь, конечно, мне хотелось бы дожить до своего юбилея, чтобы мне исполнилось восемьдесят лет, а потом бы исполнилось и девяносто. Ведь самый главный подарок – это жизнь. Я радуюсь каждому дню своей жизни.

– А что Вы хотели бы пожелать нашим радиослушателям, жителям Мурманской области?

– Я хотел бы пожелать, чтобы продолжалось наше сотрудничество, чтобы мы держались друг друга, чтобы мы узнавали как можно больше друг о друге. Такое понятие, как «солидарность», очень важно в Норвегии, и я не сомневаюсь, что так же важно оно и в России. Солидарность – это не просто взаимная благожелательность, она появляется из понимания, что в трудной жизненной ситуации вы можете помочь друг другу только тогда, когда вы вместе, когда вы солидарны.

– Спасибо за это интервью, господин Столтенберг. Счастья Вам и любви Ваших близких.

– Я тоже хочу поблагодарить вас за это интервью, и пожелать вам того же, что вы желаете мне. И, что очень важно, я хочу пожелать это вашим слушателям. Я считаю, что «Большое Радио» может стать большим помощником в нашем сотрудничестве. Мне очень нравится название «Большое Радио» (произносит по-русски) - звучит так хорошо!

Олег Сюсюра, «Большое Радио», Мурманск – специально для МИА «Би-порт».

Материал подготовлен при содействии Баренц-секретариата и Баренц-пресс интернешнл.