Ровно год назад волна коронавируса докатилась до Мурманской области. Пациентом №1 стал ирландский шахматист, который приехал в областной центр на турнир. Молодого человека успели «поймать» на стойке регистрации в аэропорту. У всех иностранных участников соревнований брали тесты на коронавирус. Проба гражданина Ирландии дала положительный результат. Окончательно диагноз подтвердился 19 марта. С этого дня начался подсчёт заболевших в регионе.
Спустя непродолжительное время в регионе начали вводить ограничительные меры: прекратилась работа практически всех предприятий, перемещение по улице было ограничено. Пройдя первую волну, мы занырнули во вторую, статистика заболевших и погибших из фронтовых сводок постепенно стала восприниматься как ежедневный прогноз погоды. Одни устали бояться, другие - сидеть без работы, третьи словно и не почувствовали никаких перемен - самоизоляцию и новую нормальность мурманчане переживали по-разному. Сейчас жизнь все больше напоминает ту, что была до марта 2020 года, хотя окончательно все ограничения ещё не сняты.
Про тревогу перед неизвестным, скуку дома и вынесенные уроки жители Мурманска рассказали «Би-порту».
Виктор Кателевский, психолог:
«Сначала присутствовало некоторое безразличие и даже неверие в то, что пандемия и проблемы, связанные с коронавирусом, как-то до нас вообще доберутся. Потом это сменилось ощущением опасности. Как сказал мой товарищ - будто к эгрегору подключился. Это некое поле, к которому ты присоединился и чувствуешь ужас, который повис в обществе. У некоторых было отрицание, они не хотели принимать условия пандемии. Другие - приняли адекватно, начали носить маски и пользоваться антисептиками. Я видел этот ажиотаж, ощущал, но не поддавался этим эмоциям и чувствам.
Я изначально дисциплинированный человек и у меня есть свой график, по которому я работаю. Пришла пандемия, нет пандемии, нет человечества - у тебя всё равно есть свой график, по которому ты живешь. Поэтому у меня как таковых изменений не было. Я учусь постоянно. Какое-то время уделяю психологии, какое-то время занимаюсь IT. Это два моих хобби, два увлечения, в которых я постоянно развиваюсь.
Общения не хватало, поэтому я стал больше видеться с людьми. Привычные способы отдыха стали закрыты и недоступны, поэтому я начал думать каким образом провести время с близкими. Шел в компании людей - хотя сразу скажу, мы были социально ответственны. Если кто-то заболевал, то он оставался дома. Сам!
Мне кажется, что этот год изменит очень многое. Думаю, что самые большие изменения будут происходить в сфере здравоохранения. Многие страны в период пандемии показали свою несостоятельность. Нехватка масок изначально, нехватка ИВЛ, никто не был готов.
Я думаю, что эта ситуация в каждом оставила свой отпечаток. Теперь у людей будет больше мыслей о том, к каким последствиям приведёт социальная безответственность, что может произойти с другими людьми. Например, я буду задумываться о том, что если выхожу с каким-то заболеванием на улицу, то, наверное, стоит прикрыть рот. Я в принципе и сейчас к этим баффам привык, поэтому это будет не проблема».
Сергей Юдков, журналист:
«Все рабочее время я проводил в своем кабинете на работе. Было жутко обидно, потому что хотелось выезжать куда-то в область - в Териберку, на Терский берег, в Кандалакшу. Я уже год практически не ездил на юг области. Но мы, журналисты, были вынуждены сидеть в кабинете.
Я каждое утро приходил на работу, меня это дисциплинировало. Можно было и дома, конечно, сидеть. Нам говорили, если хотите - пожалуйста, у нас режим удаленки. Но скучно брать интервью только по телефону. Все равно мероприятия какие-то проходили и можно было на социальной дистанции встречаться, записывать интервью. Дома многое отвлекает, а здесь, на работе, ты пришел, сел перед компьютером, отписал статью и всё.
Успел съездить в отпуск в Воронежскую область с огромными мерами предосторожности. И жена, и соседи по вагону - все со всякими пшикалками, везде все прочищали. Всего боялись, чего не скажешь о том, что происходит сейчас. Мы уже как-то привыкли к этому. Было страшновато: понимал, что круг сужается, и вот уже знакомые заболели, знакомые знакомых... В какую компанию не придешь - везде разговоры только про коронавирус. При этом телевидение показывает всякие страшилки только об этом. Я нашел для себя способ - смотрел Матч ТВ либо слушал музыку. Потому что было невозможно. В конце концов, решился сделать прививку. И после этого у меня возникло такое ощущение спокойствия. Я всячески агитирую всех на прививку и жду, когда у нас возникнет коллективный иммунитет. Надеюсь, мы через годик всё будем вспоминать как сон.
В целом, мы научились проводить конференции в Zoom, присутствовать на каких-то совещаниях - областных, региональных, международных - не выходя из своего кабинета. Помню, недавно была встреча представителей Баренцева региона. В Мурманске никогда бы не встретилось такое количество людей! Все провинции, все области, которые входят в регион, в течение двух часов общались и решали свои проблемы, не выезжая никуда».
Вера Мирошкина, фитнес-тренер:
«Первые две недели самоизоляции я выходила в прямые эфиры в стенах закрытого фитнес-клуба, в котором работала. Мы проводили для наших клиентов бесплатные онлайн-тренировки, поддерживали связь. Продлилось это недолго, энтузиазм потихоньку угасал. Это был неоплачиваемый опыт, вся инициатива была в руках тренеров. Потом я продолжила вести прямые эфиры дома, но уже самостоятельно.
Домашние тренировки мне очень понравились. Персональная работа с клиентами сначала прервалась, а когда уже появилось четкое понимание, что пандемия будет продолжительна, стали видеться на квартирах. Или я приезжала провести занятие, или ко мне - зависело от свободной площади и наличия дома нужного инвентаря. Летом, еще до открытия клубов, освоили новое направление фитнеса - велосипеды. Изучили все мурманские спортивные площадки. С собой брали инвентарь в рюкзаках, термокружки с чаем, знакомились с турниками. Нас так захватили тренировки на свежем воздухе!
Когда открылись клубы, мы, тренеры, преподавали в масках. Это было тяжело, ведь я преподаю занятия не только мягких классов, но и силовой направленности. Это всегда работа высокой и средней интенсивности с большим пульсовым порогом. Представьте только, тренер в маске прыгает с пульсом до 170 ударов в минуту... Больше трех месяцев в таком режиме работали. Появились проблемы дыхательной системой, развился острый фронтальный синусит. Две недели в больнице, после перевели на домашнее лечение.
Мой фокус внимания все эти месяцы был направлен на работу. Я много времени посвящала фитнесу, углублялась в реабилитацию. За последний год уровень знаний, общения и коннекта с человеком значительно вырос. Этот год я полностью посвятила увеличению знаний в области движения: работа с осанкой, болью, работа с плоскостопием и другие восстановительные направления».
Полина Попкова, студент:
«Я приехала в Мурманск из Кандалакши. Учусь в университете, живу в общежитии. Помню, весной нас отправили до конца марта на дистанционное обучение, и практически все разъехались по домам, в том числе и я. Но мне не особо хотелось ехать, поскольку я учусь на дизайнера и для учебы нужно брать много материалов. Я набрала целую сумку красок, бумаги и поехала домой. Но там я продержалась не больше недели - всё-таки вернулась в общежитие. Дома учиться было не совсем удобно, потому что у сестры и мамы тоже была дистанционка. Сестра постоянно на онлайн-уроках и выгоняет из комнаты, мама удаленно работает. Всё, что хотелось — это вернуться.
В общежитии на тот момент были ограничения - нельзя было приводить гостей, запретили выходить из здания просто так, каждый день нужно было измерять температуру в медкабинете. У кого было больше 37 - сразу вызывали скорую. Это не всегда было оправданно, бригады скорой помощи жаловались, что их вызывают, хотя кроме повышенной температуры у ребят ничего не было. В какой-то момент людей стало критически мало.
Общения, конечно, не хватало. Но с кем я хотела, с тем могла видеться. Просто сделала справку с работы и встречалась с друзьями.
Мы хотели дистанционки, но, когда она началась, сильно об этом пожалели. Учебе посвящалось почти все время с восьми утра до девяти вечера. Можно было сидеть и всё время учиться. Иногда до самой ночи. Была большая перегрузка. Преподаватели давали на одну пару недельный материал, например. А таких пар могло стоять штуки три за неделю. И при этом сроки выполнения были маленькие.
За этот год научилась распределять время. Организация своего дня — это было главное во время дистанционного обучения. Надо было точно понимать, что нужно сделать и сколько на это есть времени. Если ты сам себя не дисциплинируешь и не настроишь, то просто проваляешься дома и всё пропустишь.
Честно скажу, когда вернулись в аудитории, было ощущение, что мы всё еще учимся на третьем курсе. Время дистанционного обучения словно пролетело».
Алексей Худяков, актер:
«Мы уже были готовы к тому, что нас закроют. В воздухе это витало. У нас то отменяли, то снова ставили спектакли - было странное, подвижное расписание. В один момент во время репетиции нам сказали, что мы закрываемся. Началась чуть ли не массовая эвакуация всех из театра.
Сначала я воспринял это как некую игру. Потом был период отдыха и, честно скажу, я даже наслаждался этой свободой, которая появилась. Но мы не знали, что это затянется надолго. Позже это начало надоедать - мы остались один на один со своими квартирами.
Но мы поддерживали связь на удаленке. Пытались как-то выкручиваться. Например, у нас было разучивание парного танца по видеосвязи. Мы ставили сказку «Золотой цыпленок», она уже была частично запущена в работу. Записывали песни, разучивали партии и готовились к будущей записи. Это давало свои плоды. Но танец... ну один я выучу свои движения, партнерша тоже. Но мы же должны танцевать вместе. Когда мы это делали, то прямо хохотали. Наши режиссер и хореограф пытались совмещать телефоны и смотреть, как мы будем смотреться. Это было весело.
Во время самоизоляции я стал больше читать, улучшать знания английского языка, купил турник и тренировался, смотрел сериалы. Занимался английским языком с другом из США по видеосвязи. Было комфортно, за два-три дня адаптировался. Это же новые предлагаемые обстоятельства, просто начал жить в них. Конечно, очень не хватало человеческого общения и той самой энергетики, которую не заменит никакой интернет.
Первая игра для зрителя после долгого времени простоя — это были волны, энергетические волны. Мы открылись сначала на 50%. Была премьера, а в зале половина зрителей. И это было дискомфортно. Понимал, конечно, что по сути зал полный. Но складывалось ощущение как будто что-то не то. Как будто неинтересно. Умом все понимаешь, но привык, что в этой ситуации все должно быть совершенно по-другому».
