16+
Информационное агентство «Би-порт» Новости Мурманска и Мурманской области
12:48 Четверг 28 марта 2024

Жить в страхе: вход через рамку, выход через забор

6:12 – 29 марта 2018

Страх потерять власть движет властью, от самых верхних эшелонов, до самого низового уровня

Произошедшая в Кемерове трагедия поставила финальную точку в моих рассуждениях об устройстве жизни в нашей стране, лизоблюдстве номенклатурщиков перед вышестоящей властью и паническим страхом высшего эшелона власти её потерять. Да и не только высшего...

Если не считать трагедию с АПЛ «Курск» в августе 2000 года, то фактически впервые я серьезно задумался о принимаемых властью решениях после теракта в зале прилёта «Домодедово». Тогда смертник спокойно прошёл в зал выдачи багажа и взорвал самодельное устройство. К чему это привело – всем известно: владельца аэропорта обвинили в недостаточном усердии при организации безопасности, а на всех вокзалах – железнодорожных и не очень – поставили рамки металлодетекторов и багажные сканеры. У каждого такого рабочего места поставили охранников и/или сотрудников полиции, которые по задумке властей должны производить постоянный досмотр. А смотреть сквозь экран на чужие вещи – удовольствие так себе, и постепенно тотальный досмотр сошёл на нет: в питерском метро, например, после известных событий выхватывают из толпы исключительно пассажиров с рюкзаками и небольшими сумками.

Не лучше (если не хуже) обстоят дела в аэропортах. И не только с досмотром, но и с его организацией. Надо напомнить, что многие воздушные гавани не то чтобы строились – проектировались задолго до такого понятия, как теракт. И установка досмотрового оборудования на входе в здание терминала без каких-либо изменений в конструкцию входа может привезти к более печальным последствиям, чем, если бы его вообще не было. Особенно это заметно в столичных аэропортах – каждые полчаса на входе в аэропорты Домодедово, Внуково или Шереметьево скапливается огромная толпа людей, прибывших из Москвы аэроэкспрессами. А в это время на досмотре «работают» всего два-три аппарата. Представляете, какие будут последствия, если не дай Бог у кого-то будет злой умысел?

Или у нас, в Мурманске. Единственный входной сканер расположен так, что фактически любой при желании может прикарманить себе чью-то вещь, так как скорость прохождения пассажирами рамки металлодетектора очень низкая. Опять-таки из-за скорости прохождения этой бессмысленной процедуры в часы утреннего разлёта (а это не менее 200 человек ежедневно) на входе скапливается немаленькая очередь. И всё бы ничего, но когда на улице глубокий минус, то поневоле начнёшь негодовать.

В Пулково, в новом терминале, казалось бы, и количество сканеров в достатке, и площадь позволяет не создавать очередь, ан нет – всё те же два (из десятка!) рабочих поста, всё то же хамство, всё та же бессмыслица. Нередко в Северной столице можно наблюдать, как сотрудники покрикивают на пассажиров, когда те «неверно ставят багаж на ленту». Особенно это дико смотрится, когда для усиления понимания русского языка сотрудники повышают голос на... ничегошеньки по-русски непонимающего китайца. А попытка сделать замечание оборачивается в лучшем случае нечленораздельным бурчанием под нос, а в худшем – обещанием вызвать полицию.

1 2

Недавно в Новосибирске, в «образцовом» аэропорту «Толмачёво» я стал свидетелем вот какой картины: сотрудница, ответственная за сканер, откровенно спала и её коллеге пришлось повысить голос, чтоб разбудить. Очнувшаяся от дремоты мадам вначале перепутала кнопки, от чего сумки поехали в обратную строну, а затем и вовсе гневно воскликнула «какого они тут все ходят, отдохнуть не дают!» После такого вообще слабо верится и в безопасность, и во все предпринятые меры.

Самая действенная из всех мер – всё запретить: повесить амбарный замок, посадить охранника и поставить стенд про террористическую угрозу. Так, например, сделано на Мурманском морском вокзале – большой ремонт пирса дальних линий закончился установкой забора, будки с охранниками и плакатами «проход воспрещён». Не лучшая картина и пирса с ледоколом-музеем «Лениным» – просто так подойти к атомоходу или сделать фото со стороны кормы не получится: нельзя! К слову, мы неоднократно поднимали вопрос о свободном посещении пирса мурманчанами и гостями города – вопросы задавались представителями всех ветвей и уровней власти. Ответ один – «это не наша вотчина, мы ничего сделать не можем, это транспортная безопасность».

Уже не первый год в сети гуляет рассказ о том, что по правилам пожарной безопасности окна должны быть свободными и открываться беспрепятственно, а по правилам антитеррора – всё должно быть наглухо закрыто. И ведь так и есть – я могу привести как минимум три примера из жизни, когда не знаешь чьё ведомство слушать – МЧС или ФСБ.

К чему это множество букв. К тому, что состояние тотального запрета происходит от панического страха. Страх потерять власть движет властью, от самых верхних эшелонов, до самого низового уровня. Иллюзия власти, которая возникает при занятии определенной должности, провоцирует развитие болезни, которую в народе называют «синдром вахтёра». Вахтёры, которым другими, более высокими вахтёрами, дана инструкция «всех впускать и никого не выпускать» из боязни потерять эту мнимую власть будут готовы на всё, лишь бы не получить выговор или быть отстраненным от власти. Поэтому губернатор Тулеев просит прощения за пожар не у народа, а у президента. Поэтому президент приезжает в Кемерово и не выходит к собравшимся хотя бы для того, чтоб поддержать. Поэтому ради проезда «первых лиц» в городах останавливают движение, а для возложения цветов – перекрывают целые кварталы. Страх не даёт возможности делать что-то вне инструкции – каждый шаг должен быть согласован, на каждое действие получено одобрение. Поэтому объявить локальный траур в городе или регионе и организовать траурную акцию не дожидаясь разрешения – страшно. Поэтому появляются «официальные» и «неофициальные» поминальные мероприятия.

Главный редактор ИА «Би-порт»

Лента новостей